Классная надпись на носках и на открытке, правда? Там написано по-белорусски "УСЁ БУДЗЕ ДОБРА". То есть - всё будет хорошо.
Видеть хорошееи чему-то радоваться тоже нужно уметь.
Взращивать в себе гормон радости -эндорфин.
Нашла классный рассказ на эту тему, и делюсь с Вами.
Читаем:
Однажды во время
дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном
кафе. Приятель заказал хот–дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В
рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что
хот–доги тут понимают буквально и подают разогретых собак. «Как ты можешь это
есть, — пошутил я, — зоозащитников не боишься?» «Мистера Эндорфина на тебя
нет», — ответил приятель.
«Кого — кого?» — переспросил я.
Так я узнал про Мистера
Эндорфина. Приятелю готовили его хот–дог, а он рассказывал. Хот–дог готовили
довольно долго, видимо, сначала им все–таки пришлось ловить собаку. «У меня на
первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не
объявишь — без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел,
подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька.
Пока однажды не услышал его тихий
комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из
любопытства заглянул в экран. А там какой–то бухгалтерский отчёт в экселе. И он
над ним ржёт. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И ещё прикинул, а
может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми
документами.
ЧИТАЕМ ДАЛЬШЕ:
Короче, персонаж оказался, что
надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И
все. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник
закопал его поглубже в листву. «Превосходно». Не «нормально». Не «хорошо». И
даже не «отлично». Именно — «превосходно».
Погода у него — только
прекрасная. Иду как–то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо
мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед
входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги.
Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди,
кричит он мне, как будто горная река, и лыбится.
Машина у него — самая лучшая.
Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетум мобиле. С виду вроде «копейка»,
но зад подозрительно напоминает Москвич–412. Франкенштейн какой–то. Послушай,
как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то
этакий Стас Михайлов в старости — кашель и спорадические попукиванья. А он не
унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки,
я попросил остановить, так как мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на
каком–то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро.
Курорты у него — все как на
подбор невероятные. Я как–то поехал по его наводке в Турцию. Он мне пол дня
ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший
шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из
самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой–то долиной смерти.
Посреди лунного пейзажа — три колючки и один отель (так что про космический —
не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево. Шведский
стол — для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них
книгу отзывов.
Там после десятка надписей на
русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты
ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на пол–страницы: «ВОСТОРГ!!!»
Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками, и всеми
большими буквами. И знакомое имя в подписи.
У нас в то время вокруг офиса
приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда
брал его с собой на обед. Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь,
сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом
полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки.
Ну, что же это за беляш, это же
чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая
телятина внутри удивленно мяукала), тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так
далее. Послушаешь его, послушаешь, и глядь — и суп вроде уже мылом не отдаёт, и
беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с
ним я ни разу не отравился — видимо, организм в его присутствии выделял
какие–то защитные вещества.
И это была не маска, вот что
интересно. Сто процентов — не маска. Все естественно и органично. Его
вштыривало от жизни, как годовалого ребёнка. Возможно, в детстве он упал в чан
со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как
Астерикс — в котёл с волшебным зельем.
Мы в конторе прозвали его «Мистер
Эндорфин». В курилке часто можно было услышать: чего–то сегодня хреново, пойду
с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк. Знаешь, что
самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как–то
раз пригласил меня в гости. Я в попыхах купил какой–то неприлично дешевый торт,
вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят.
Мы сели за стол, с ним, его женой
и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один,
разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребёнок.
Какое чудесное потрясение, подхватила жена. Вот суки, издеваются, подумал я. А
потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки
мне целовали, все трое».
В этом месте приятелю принесли
хот–дог, и он закончил рассказ. «Вот ты спросил, как я это буду есть, — сказал
он, — очень просто: включу Мистера Эндорфина». Приятель взял хот–дог, поднёс
его ко рту и зашептал: «Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О,
да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная,
сладковатая. Пышная, свежайшая булочка…» «Девушка! — крикнул я через все кафе
хозяйке заведения, — можно мне тоже хот–дог!»
Автор: Олег Батлук.
Комментариев нет:
Отправить комментарий